ВСПОМИНАЯ ДЕНЬ ПОБЕДЫ
19.05.2025 г. 13:47
6556
Андрей ТРОФИМОВ
/ 4
Я родился через шесть лет после войны. В детстве зримым её напоминанием был инвалид с деревянной ногой, который жил у нас на Воробьёвке. Попадались, но довольно редко, инвалиды на тележках – к тому времени их почти всех выселили на Валаам и в другие специальные интернаты, чтоб не портили картину послевоенного счастья.
Пацаны играли в расшибалочку медалями своих отцов, чаще это были «За победу над Германией», «За оборону Москвы» и «800 лет Москвы» - самые массовые. Через два года после Победы Сталин отменил доплаты за ордена и медали, и сам праздник стал рабочим днём – надо было окоротить победителей, которые насмотрелись, как живут в Европе, и могли на что-то надеяться и у себя на Родине. Поэтому, видимо, медали были уже не так дороги их обладателям, да и имелись они почти в каждой семье.
Однажды родители встречали какой-то праздник в компании, где оказался лётчик, к тому же Герой Советского Союза! Я не спускал с него глаз и получил в подарок летчицкий значок, от которого вскоре потерял гаечку и очень от этого страдал.
Как отмечали 9 Мая в то время, я не помню, может потому, что особо и не отмечали. Главными праздниками тогда были 1 Мая и 7 Ноября. Их так и называли: «майские» и «октябрьские». С утра я слушал по радио парад с Красной площади, где министр обороны Родион Малиновский объезжал войска, и они в ответ на поздравление маршала многократно и дружно кричали что-то нечленораздельное (как позже выяснилось, «Здравия желаю, товарищ маршал Советского Союза!»). Потом с родителями шли на демонстрацию, а те, кто не шёл, стояли у своих домов, разглядывая собирающиеся на проспекте колонны. Семейные застолья с приглашением родственников и друзей являлись непременным атрибутом праздников. Наши папы и мамы пели песни, танцевали под патефон или радиолу, а мы, мелюзга, развлекались тем, что ползали под столом.
Впервые памятник погибшим в Великой Отечественной войне я увидел на Никольском кладбище, куда нас привела наша учительница начальной школы №9. Памятник был большой и красный, на высокой братской могиле. Было это году в 1960-1961. К тому времени уже появилось захоронение у нынешнего Вечного огня (1958) и стоял обелиск (1960). Из чего можно заключить, что та братская могила на Никольском кладбище, где хоронили солдат, умерших в загорских госпиталях в 1941-42 годах, была со временем утрачена. А проще говоря, пошла под нож бульдозера во имя строительства частных гаражей (они и сейчас там стоят). Правда, имена этих бойцов сохранили на гранитных плитах Вечного огня, всего там 283 фамилии.
Из моих близких родственников на фронте был только брат моего отца, Борис Степанов, 1925 года рождения. Его убили в 1944-м. Дед однажды достал из сундука и показал мне похоронку и письмо фронтового товарища, где тот рассказывал, как погиб Борис (его подстрелил снайпер). Осталась от него только фотокарточка, которую он прислал с фронта – бравый сержант в лихо заломленной солдатской ушанке. Моя бабушка Катя получала от государства какую-то смешную пенсию «в связи с потерей кормильца».
Кое-что узнал я о военном времени от бабушки Насти. Её муж и мой дед Пётр Иванович Русаков был директором Загорской типографии и осенью 41-го уже собирался в партизаны, вместе с сыном Анатолием. Но подошли сибирские дивизии и «немца погнали».
Бабушка красочно описывала, как молодые бойцы в полушубках обтирались снегом, несмотря на мороз, внушая всем своим видом уверенность в победе. Многие из них вскоре останутся лежать в мёрзлой земле Подмосковья.
А конец лета и вся осень 41-го прошли в ожидании бомбёжек. Каждый день немецкие самолёты летели на Москву. Возле дома была вырыта щель, куда прятались во время налётов. Решили, что в Александрове, у родственников, будет поспокойнее и … попали там под бомбёжку. Мою маму еле откопали из-под груды кирпичей. Это был не единственный её случай на грани жизни и смерти. Чуть раньше, проверяя очередной автомат ППШ (она работала контролёром ОТК на Скобянке), чуть не получила пулю, которая по недосмотру стрелка осталась в затворе. Так что моё будущее появление на свет было совсем неочевидным.
Отдельная история, как добывали себе пропитание. Женщины ходили по деревням, выменивая одежду на продукты, преимущественно пешком. Однажды Анатолий, ещё школьник, раздобыл где-то далеко часть убитой лошади и каким-то чудом, сам еле живой, сумел дотащить её до дома…
…Настоящий День Победы возродился только в 1965 году, через двадцать лет после окончания войны. Видимо, не в последнюю очередь потому, что свежеиспечённый Генеральный секретарь Леонид Ильич Брежнев сам понюхал пороху, хоть и был политработником, а не боевым командиром. Да и его окружение знало войну не понаслышке. Не говоря уже о том, какого политического веса придавала причастность нового лидера к Победе. Так или иначе, решение это оказалось справедливым и долгожданным.
Мне врезалась в память эта картина 9 мая 1965 года. Загорчане тремя колоннами стекались к Вечному огню – с двух сторон по проспекту и с вокзала, по нынешней Сергиевской улице. Людей было море! Многие ветераны, прошедшие войну, были ещё вполне молодыми людьми: 45-50 лет. Это были настоящие ветераны, и награды у них были настоящие. Я с трудом могу припомнить аналогичные случаи единения. Разве что полёт Юрия Гагарина (1961) или первый День города (1988). Когда свобода и гордость сплачивают людей в нацию.
Главным смысловым элементом Дня Победы в то время была Минута молчания. Это потом её утопили в громыхании оркестров и речей. А тогда всё было иначе. Минуту молчания смотрели и слушали все, по-иному и быть не могло. Это был высокий стиль! Пафос и искренность не мешали друг другу.
Меня всегда угнетало разделение участников памятной церемонии у Вечного огня. Стоит начальство, стоят приглашённые ветераны и приглашённые представители общественности, - а за ограждением или оцеплением остальной народ, вроде как зрители. Какое же тут единство и сплочение? В этом смысле сравнительно молодая акция «Свеча памяти», которая проходит вечером 8 мая, куда больше отвечает смыслу Дня Победы, чем все эти митинги с речами и гимнами. Кстати, разнообразить церемонию праздника пытались и раньше. В конце 60-х годов вечером накануне Дня Победы в Загорске проводились факельные шествия молодёжи. Учащихся школ и техникумов собирали на Советской площади (теперь Красногорская), зажигали факелы (палка с тряпкой, пропитанной соляркой) и двигались вниз, к Вечному огню. Смотрелось впечатляюще. Но продлилось недолго – видно, кому-то из начальства показалось, что это напоминает факельные шествия нацистских штурмовиков в довоенной Германии.
Каким будет День Победы дальше? Сохранит ли он своё первоначальное предназначение – быть в первую очередь Днём Памяти о войне и её жертвах, о цене Победы? Или продолжит дрейф в сторону карнавала и имитации патриотизма? Раньше охранителями истинного смысла этого праздника были ветераны, которые воевали и трудились во имя победы. Теперь они могут рассчитывать только на своих потомков.
