В «греческом зале» и другие привилегии
Записки инструктора горкома
Тема номенклатурных привилегий была весьма популярна в народе при позднем социализме. Что и понятно: чем больше дефицит в товарах и услугах, тем обострённее работает воображение по поводу «слуг народа», которые носят пыжиковые шапки, ездят на чёрных «волгах» и отовариваются в спецраспределителях. Борис Ельцин не в последнюю очередь именно на критике привилегий партийной номенклатуры завоевал бешеную популярность в то время. Достаточно было ему разок проехаться в московском троллейбусе и сходить в обычную районную поликлинику – «как простому советскому человеку».
«Начальство» было высоко, видели его только по телевизору в программе «Время», в лучшем случае – на праздничной трибуне во время демонстрации или в президиуме собрания. Ясно, что эти небожители – в ЦК и обкомах - в простые магазины не ходят и в очереди в поликлинику не стоят.
Там, «наверху», так, наверное, и было. А вот что было на районном уровне.
На самом деле доступность благ зависела, главным образом, от сферы, которой занимался тот или иной чиновник. Ясно, что зампред исполкома или инструктор горкома, курировавшие торговлю и общепит, имели больше возможностей пользоваться этим обстоятельством. Свои связи были у отраслевых отделов горкома: промышленно- транспортного и сельского хозяйства. А уж кто как ими пользовался – другой вопрос. В нашем отделе пропаганды и агитации из материальных (а скорее уже духовных) благ были более доступны разве что книги. Если приезжал какой-нибудь высокий гость или у сотрудника случался юбилей – следовало поручение в наш отдел, и оттуда шёл гонец в книжный магазин через дорогу. Так я, кстати, познакомился с Евдокией Ивановной Рябцевой, мамой известного нашего художника-графика Татьяны Киселёвой. Всю жизнь она работала в центральном книжном магазине, но расхожий штамп «работник советской торговли» по отношению к ней совершенно неприменим – более скромного, доброго и преданного своей работе человека трудно себе представить.
Ещё в ведении нашего отдела была «Союзпечать», знаменитая не только газетными киосками, но и литературными приложениями к журналу «Огонёк». В те времена повального дефицита подписаться на собрание сочинений Дюма, Чехова или тем более Булгакова было большим счастьем. Эти подписки использовались как мера поощрения партийного актива – людей, с которыми мы взаимодействовали по работе. В своё пользование инструкторы прочих отделов получали в год одну подписку, а нашего – целых две! За начальство не скажу, не знаю.
На крупные районные мероприятия - партийные конференции и сессии городского Совета – обычно «подтягивали» дефицит. Тут были и книги, и одежда, и обувь, и другие товары, иногда даже торговлю делали в другой день, чтобы не превращать серьёзное мероприятие в ярмарку. Так что депутаты и делегаты конференций тоже могли «приобщиться» и, видимо, испытать чувство благодарности родной партии.
Много разговоров ходило по поводу «пайков» - продовольственных наборов в «белом доме». За другие этажи не знаю, а у нас на четвёртом эти наборы случались к большим праздникам, а главным деликатесом однажды, помню, была красная икра. После этого за счастье считали красную рыбу – без уточнения её вида. Только при капитализме мы узнали, что есть не только горбуша, но ещё кета, сёмга, форель, лосось… Помните, как Карцев заказывал у Ильченко живую рыбу на спецскладе в миниатюре Жванецкого? – «Какая, какая… Я и не знаю, какая она бывает, живая рыба».
В общем, слухи о «пайках» оказались сильно преувеличены. Так же как о тайнах «греческого зала».
«Греческим залом» называли отдельную комнату в столовой «белого дома», где обедало «начальство». Существовал негласный реестр должностей, носителям которых путь туда был открыт. И хотя никаких швейцаров там не было, все знали, кому можно, а кому «не положено». В горкомовские времена там обедали инструкторы и выше, а также зампреды исполкома. Не говоря уже о первых лицах. Моё знакомство с «греческим залом» началось именно с них.
Так получилось, что когда я пришёл в Загорский горком в сентябре 1981 года, мои коллеги по отделу кто отсутствовал, а кто обедал дома, и пошёл я в первый рабочий день в «греческий зал» один. Не зная, что есть такая особенность: «рядовой состав» обедает где-то до часа, а начальники чуть позже, причём сидят они за разными столами. Я же дисциплинированно дождался обеденного времени (13.00) и умудрился сесть за «главный» стол, ещё пустой. Только принесли мне обед (официантка меня видит впервые, может за начальство приняла, раз я такой смелый), а тут идут Новиков и Попков, секретари горкома. Ну, думаю, попал! А Новиков минералку разливает в три стакана, как будто так и надо, ну и разговаривает - конечно, не со мной. В общем, доедал я свой обед с горячим желанием провалиться сквозь землю.
Кроме официантки, ещё одним существенным отличием «греческого зала» от общедоступного было наличие ножей (за стеной до такого не опускались), а также единый тариф: к примеру, рубль, в то время как в большом зале тот же обед мог обойтись, скажем, в рубль тридцать. Приобретать некие барские черты этот номенклатурный зал начал уже после заката КПСС, причём нравы там полностью отражали настроения, царившие на тот момент в «белом доме». Сначала «разгул демократии», затем «номенклатурный реванш», ему на смену - «упырёвская вольница» с перерывом на тот же «реванш»… А со временем «греческого зала» не стало – высокое начальство, видимо, стало обедать в ресторанах.
А вот медико-санаторное обслуживание было реальной привилегией. В Москве, на Солянке, была спецполиклиника, рядом – спецаптека, и раз в год у партийного работника была возможность отдохнуть в приличном санатории за весьма скромные деньги. Иногда даже вместе с семьёй. Люди с ослабленным здоровьем или просто предусмотрительные регулярно пользовались этими благами. По нынешним временам, наверное, ничего особенного, сейчас и госкорпорации, и многие частные фирмы, и федеральные структуры позволяют себе заботиться о своих работниках. Но тогда это выглядело очень весомо. Впрочем, и нагрузка партийного работника, особенно если он был молод, была не слабой. То работа в выходные и праздники, то ночное дежурство, то какой-нибудь рейд… Семьи были, конечно, не в восторге. Зато в течение трёх – четырёх лет реально было получить квартиру. А следом и должность за пределами горкома.
Пожалуй, главной привилегией партийного работника была возможность «попасть в обойму», приобрести опыт. Всё-таки это действительно была «кузница кадров», как к ней не относись. Разница между руководителем, прошедшим ступеньки «низовой работы», и теми, кто вознёсся «из грязи в князи», по-моему, очевидна.
Юрий Степанов
Подпишись на Андрея Трофимова в соцсетях:
Комментарии до 08.10.2020 года