Писатель Александр Дюма о поездке в лавру
28.09.2025 г. 11:17
1653
Андрей ТРОФИМОВ
/ 1
Мы продолжаем публикацию сохранившихся мемуаров известных людей о посещении ими Троице-Сергиевой лавры и Сергиевского посада. На этот раз наш гость — всемирно известный писатель Александр Дюма, приезжавший в Россию в 1858 году. Осматривая Москву, он несколько дней провёл и в нашем городе. Его дорожные впечатления впоследствии вышли отдельной книгой. Отрывок приводится в сокращении, с комментарием редакции о некоторых неточностях.
Александр Дюма
«Ехали мы довольно быстро и к заходу солнца добрались до Троицкого. Трудно представить себе что-либо более ослепительное, чем этот огромный монастырь, величиной с целый город, в такое время дня, когда косые лучи солнца отражаются в позолоченных шпилях и маковках. На подступах вы проезжаете по довольно обширному посаду, возникшему вокруг монастыря; он насчитывает тысячу домов и шесть церквей. Местность вокруг монастыря холмистая, что придаёт ей более живописный вид, чем это свойственно русским городам, обычно расположенным на равнинах; сам монастырь возвышается над всем; он окружён высокой и толстой крепостной стеной с восемью сторожевыми башнями. (…)
Внутри крепостных стен размещаются колокольня, девять церквей, царский дворец, дом архимандрита и кельи монахов. Завтра мы туда пойдём. А сегодня мы ужинаем и ночуем в монастырском заезжем дворе.
На следующий день я был готов войти в монастырь, как только отворят ворота. Спор на историческую тему, который я вёл накануне за чаем с Нарышкиным, подстёгивал моё любопытство. Я утверждал, что у входа в Успенский собор, слева, находится надгробная плита в шесть футов длиной, распиленная на уровне пятого фута с той стороны, где должна находиться голова покойника. Это связано с легендой о Петре Великом, которую при мне рассказывали моему старому другу господину де Вильнав.
Итак, я поспешно вступил под сводчатые ворота и по красивой аллее, усаженной деревьями, дошёл до собора, окружённого решётчатой оградой монастырского кладбища. Сделав четыре-пять шагов внутри ограды, я испустил радостный крик. Моя плита была тут, распиленная на уровне пятого фута, и хотя я плохо разбираю русские буквы, но, сопоставляя их с греческими, на которые они очень похожи, прочитал на плите имя Авраама Лопухина. Я помчался объявить Нарышкину о своём триумфе. Он ещё спал.
Пришлось его разбудить. Это было ему наказанием. А вот и сама легенда.
Мы уже рассказывали о заговоре Евдокии Алексеевны Лопухиной в пользу её сына Алексея. Мы говорили, как в этот заговор вступил влюблённый в неё боярин Глебов. И наконец, мы рассказали, как он был посажен на кол на эшафоте, по трём углам которого на плахах были выставлены головы его сообщников. На четвёртой, пустой, плахе стояло имя Авраама Лопухина, ускользнувшего от гнева царя, который, несмотря на самые усердные розыски, не мог его схватить. Авраам Лопухин укрылся в Троицком монастыре, постригся в монахи и умер своей смертью три или четыре года спустя. Его похоронили на монастырском кладбище.
Пётр I услышал о его смерти от самого настоятеля, который, уповая на почтение Петра к монастырю, надеялся избежать кары. Первая мысль царя была — выкопать труп и обезглавить его, но, вняв просьбе настоятеля, умолявшего не совершать подобного святотатства, царь ограничился тем, что приказал распилить надгробную плиту на уровне головы. Не имея возможности обезглавить труп, он обезглавил накрывший его камень. В этой казни есть что-то одновременно от законника и от дикаря.
Святой Сергий родился в Ростове в 1315 году. Решив предаться созерцанию и уединению, он попросил у князя Андрея Радонежского клочок земли, на котором построил свой первый скит. Вместо нескольких футов земли, о которых просил святой Сергий, князь дал ему квадратную версту. Рядом со своим скитом святой Сергий воздвиг церковь, посвящённую Троице. Отсюда и нынешнее название монастыря, который включает в себя эту маленькую церковь.
Могила князя Андрея Радонежского, первого дарителя земли, находится рядом с могилой святого Сергия, в церкви Троицы. (…)
Чтобы представить себе, какие богатства может заключать русский монастырь, нужно видеть сокровища Троицкой церкви (имеется в виду Ризница. — Ред.). Десять больших залов заполнены драгоценными предметами: ризы, облачения митрополитов, надгробные покровы, врата алтаря, евангелия, требники, чаши, кресты, дароносицы. Глаза слепит сверкание алмазов и всевозможных драгоценных камней, как бы струящихся с тканей и священных украшений. Один-единственный алтарь оценивается в миллион пятьсот тысяч франков.
Среди всех этих сокровищ бросается в глаза в шкафу у двери конская уздечка и старый халат. Это уздечка князя Пожарского и халат Иоанна Грозного. В числе наиболее драгоценных предметов посетителям показывают оникс, найденный в Сибири и подаренный митрополиту Платону Потёмкиным. На нём виден естественный отпечаток распятия, у подножия которого молится коленопреклонённый человек. Наконец, как бы в противовес всем этим мирским сокровищам, нам показывают лохмотья рясы святого Сергия, который был, конечно, далёк от мысли, что его преемник Никон будет носить тунику, отягчённую пятьюдесятью фунтами драгоценных камней».
Филипп Садовников
ПРИМЕЧАНИЕ
В своих заметках Дюма допустил ряд неточностей. Князь Андрей Радонежский был третьим сыном героя Куликовской битвы князя Владимира Храброго. Он родился в 1380 году и хотя бы в силу возраста не выделял преподобному «клочок земли» для устройства первого скита. Его вотчиной был городок Радонеж, в котором он построил деревянную крепость (оставшиеся от неё высокие валы сохранились). Князь скончался от чумы в 1426 году и изначально, действительно, был похоронен в Троицком соборе Лавры. Но в 1508 году его могилу перенесли в свежепостроенный Архангельский собор Московского Кремля, где он покоится и поныне. В Троицком соборе на месте его могилы осталась памятная табличка.
В конце XVII века на территории монастыря, действительно, был похоронен Авраам Лопухин — но он не имел никакого касательства к заговору против царя Петра. Возле Успенского собора находилась могила боярина Авраама Никитича Лопухина — деда царицы Евдокии (первой жены Петра Великого). Он скончался в 1685 году и перед смертью принял постриг в Лавре. В заговоре же участвовал родной брат царицы — Авраам Фёдорович Лопухин. В 1718 году он был казнён на эшафоте в Петербурге, а его отрубленная голова в течение нескольких лет была выставлена на всеобщее обозрение (в итоге его похоронили в Москве).
Могила Авраама Лопухина. Гравюра из журнала «Нива», 1870 г.
При этом ошибка Дюма вполне простительна: уже в то время двух Авраамов Лопухиных, действительно, путали. Мы можем судить об этом по статье, опубликованной в № 19 журнала «Нива» за 1870 год. Там есть гравюра с изображением могилы Лопухина в Лавре. «Личность эта довольно тёмная и ничтожная; замечателен Абрам Лопухин разве тем, что был замешан в деле царевича Алексея Петровича», — говорится в статье. На картинке могильный камень, действительно, распилен. Сейчас на погосте его нет.
Упомянутая Дюма уздечка князя Пожарского сохранилась (но современные историки не считают её подлинной), а вот о халате Ивана Грозного сегодня ничего не известно и в запасниках музея его нет.
Источник газета "Вперёд"
По просьбе подписчиков, которым интересна история нашего города, сделал подборку публикаций с малоизвестными историческими фактами о Сергиевом Посаде, которые собирают местные краеведы и реконструкторы истории: